|
Ещё с революционных шестидесятых годов идут разговоры о скором конце Haute couture, об упадке модных нравов и утрате традиций великого портновского искусства. В 1971 году даже Ив Сен-Лоран утверждал, что Haute couture просуществует от силы лет пять-десять. Мрачные пророчества не сбылись, но изменилось многое. Бизнес наложил на искусство свою бестрепетную руку. Легендарные Дома Cristian Dior и Givenchy вошли в состав огромного концерна LVMN (Louis Vitton Moet Hennessy) - самого крупного мирового объединения в области производства предметов роскоши, а Дом YSL принадлежит Gucci group. Эти влиятельные объединения контролируют рынки, продают лицензии на использование знаменитых лейблов, раскручивают рекламные кампании, содержат несметные штаты пиарщиков и маркетологов. Англичанину Чарльзу Фредерику Ворту, создателю первого парижского Дома мод и пионеру в области защиты авторских прав, и во сне не могло привидеться, какие дивиденды способно принести его гениальное изобретение: нашивать на одежду клочок ткани с именем портного. Феномен современной моды, всеобщее преклонение перед ней, ее взаимоотношения с искусством стали предметом пристрастного интереса арткритиков и философов. Так о чём же поведала нам парижская неделя Haute couture осенне-зимнего сезона?
|
|
"БАРБИ" в ТИБЕТЕ и РУССКИХ СТЕПЯХ Показа Джона Гальяно - прирожденного шоумена и обаятельного хулигана - все ждали с нетерпением. "Я просто хотел соединить оперу и техно", - пояснил кутюрье, представляя свою коллекцию для Дома Cristian Dior. Но модным редакторам эта простота пришлась не по вкусу. Они напридумывали для коллекции этого Че Гевары Haute couture свои названия - куда более изысканные. Например, "Шик для бунтовщиц", "Взгляд из русских степей" и даже "Свободу Тибету!". Каждый увидел то, что хотел, и, что самое удивительное, каждый оказался прав.
Дефиле началось под аккомпанемент симфонического оркестра "Гранд-Опера", затем на подиуме, двигаясь в ритмах хаус, появились "мятежные цыганки" в тонких туниках, украшенных черными блестками, и в шароварах из серой шерсти. Для "заговорщиц", предпочитающих проводить зиму в теплых краях, Гальяно предложил разноцветные бикини и платья из муслина - длинные, воздушные или плиссированные, с изображением персонажей комикса "Тасманский дьявол". |
|
"Активистки борьбы за независимость Тибета" предусмотрительно оделись в пуховые пальто с тибетскими мотивами в отделке. "Русские радистки" предстали в экстравагантных, расшитых бусами одеждах. А обул их Гальяно в нечто среднее между тапочками для бега и черевичками, которые вдовствующая императрица вполне могла носить в опочивальне. Присутствовала в коллекции и ностальгическая нота, без которой нынче не обходится ни одно модное дефиле: Гальяно решил шокировать респектабельную публику платьями с вышивкой в форме листьев гашиша и другими менее очевидными, но понятными всем символами наркотиков, символизирующими заодно времена Вудстока, власти цветов и свободной любви.
В финале этого эксцентричного шоу правая рука мэтра Стефани Джонс, смеясь, сказала: "Джон наконец отпустил японскую Бьорк в Катманду". Гальяно немедленно парировал: "Что ты такое говоришь, Стефани. Неужели ты не поняла, что это Барби в Тибете?"
|
|
Пока Гальяно боролся за независимость Тибета от Китая, другой не менее скандальный кутюрье со всей возможной нежностью воспел красавиц Поднебесной. Шоу Жан-Поля Готье началось под тихие звуки композиции Дэвида Боуи China girl.
Готье признался, что одним из источников вдохновения для этой коллекции стал нашумевший фильм Вонга Кар Вая "Любовное настроение", сюжет которого разворачивается в Гонконге шестидесятых годов. Но взгляд дизайнера способен путешествовать во времени с еще большей легкостью, чем воображение режиссера.
Готье задался целью заставить всех поверить в подлинность своих china girls, которые то грациозно семенили в кимоно, то преображались в воительниц из монастыря Шао-Линь. Такому перевоплощению во многом способствовал грим: тщательно набеленные лица, тонко нарисованные брови, высоко взбитые волосы, беспощадно политые черным лаком. В конце показа, обнимаясь со своими манекенщицами, Готье даже измазался этим трудносмываемым лаком.
|
|
О ВЕРНОСТИ ТРАДИЦИЯМ Донателла Версаче одинаково удачлива в заботе о семейной чести и о семейном бизнесе: недавно она по суду добилась запрета на распространение книги о своем убитом брате, а на неделе Haute couture показала вполне успешную коллекцию, еще раз продемонстрировавшую ее верность семейному стилю. Все очень sexy: платья из золотой паутинки, платья на бретельках, платья, состоящие из одного декольте, высокие сапоги с розовыми блестками. Все облегающе и вызывающе, как наряды стриптизерши в фильме Пола Верхувена "Show girls", которая на комплимент по поводу своего платья с гордостью откликается: "Это от Версаси..."
"Если в других местах публика смотрит на подиум, чтобы увидеть что-то новенькое, то у Сен-Лорана она может спокойно лицезреть то, чему суждена долгая жизнь", - писала четыре года назад New York Times. Но принцип кутюрье "создавать моду, которая не выходит из моды" вызывает восхищение далеко не у всех. На нынешней Неделе он представил коллекцию, выдержанную в строгом классическом стиле, которая многим критикам показалась скучноватой. А обилие безукоризненных вечерних туалетов с глубоким вырезом позволило некоторым обозревателям съязвить, что маэстро показал "декольте для Мэрилин Монро", то есть нечто по определению старомодное и принципиально отличающееся от "декольте для Кейт Мосс".
Дом Сен-Лорана, а возможно, и артистический гений знаменитого модельера, уже несколько лет переживает кризис. В помощь легенде моды был призван американский дизайнер Том Форд. Не так давно ему удалось вытащить из финансовой пропасти итальянский Дом Gucci. И хотя линия прет-а-порте, за которую он отвечает у Сен-Лорана, пока не вызывает энтузиазма у критики, амбициозный техасец умеет ловко манипулировать общественным мнением с помощью эффектных выходок. |
|
|
|
За день до дефиле маэстро Форд устроил в
здании Парижской фондовой биржи презентацию духов Nu -
первого аромата, созданного им для Дома YSL. Презентация
явно походила на оргию - в центре биржевого зала внутри
прозрачного круглого сооружения недвусмысленно извивались
обнаженные тела мужчин и женщин. В день дефиле снимки
были опубликованы во всех ведущих изданиях.
"Коко была первым дизайнером, одевшим женщину в брюки, не так ли?" - обратился к публике Карл Лагерфельд. Ответом на этот риторический вопрос стала его новая коллекция для Дома Chanel, в которой не было ни одной юбки. Железный Кайзер (так прозвали Лагерфельда в мире моды) вывел на подиум целый батальон дам, одетых в брючные костюмы. Брюки - широкие, узкие, прямые, короткие, прозрачные, шелковые, атласные, трикотажные (пропущенное вставить) - в сочетании с традиционными для стиля Chanel жакетами и обилием ювелирных украшений. А массивные перстни, украшавшие пальцы на ногах манекенщиц, могли счесть вульгарными разве что дипломированные зануды. Коллекция Лагерфельда, по мнению влиятельного модного обозревателя International Herald Tribune Сюзи Менкес, стала "хрестоматийным уроком стиля". Сам Лагерфельд скромно заметил, что и не собирался давать никаких уроков, хотя его шоу и проходило во внутреннем дворике лицея Бюфон. |
|
Предметом живейшего общественного интереса стали также антропометрические данные кутюрье. За последний год Лагерфельд похудел почти на тридцать килограммов и на поклоны вышел в облегающих джинсах и двубортном велюровом пиджаке. Рецепт своего превращения в стройного юношу он держит в секрете, лишь утомленно поясняет, что устал от своего веса и просторных одеяний Ямамото, в которых был вынужден ходить. "Я умею делать одежду для других, но самому мне тоже нравится одеваться. Я просто захотел измениться. Ведь мода - это всегда перемены", - говорит маэстро, обмахиваясь веером, которому, несмотря на стремление к переменам, остался верен.
Ирландский дизайнер Филип Трейси уже давно участвует в парижских Неделях в роли поставщика эксклюзивных головных уборов для дефиле Джона Гальяно, Карла Лагерфельда, Александра Маккуина и других. Но в этом сезоне Трейси выступил с сольным концертом, хоть и "вне конкурса", представив самые эксцентричные модели шляп - от светящегося неонового диска до маски фехтовальщика в духе Бранкузи. Для того чтобы одеть манекенщиц ниже шеи, дизайнер воспользовался моделями белья в стиле двадцатых от Оливье Тейскенса, "сотовыми кружевами" Фредерика Моленака и туалетами от Джона Гальяно. |
В своей первой коллекции для Givenchy 28-летний английский дизайнер Джулиан Макдональд размышлял на тему "Костюмы Викторианской эпохи глазами Хельмута Ньютона". Соединив викторианскую претенциозность и элегантный авангардизм знаменитого фотографа, Макдональд оказался новатором. После романтических прихотей Джона Гальяно и шокирующих комбинаций Александра Маккуина - предшественников Макдональда в Доме Givenchy - его коллекция показалась апофеозом пресловутой английской сдержанности. В ней, как в черно-белой фотографии, преобладали четкие, графичные силуэты.
P. S.:
Многие кутюрье считают, что в последние годы мода перестала быть всего лишь руководством к выбору одежды. По словам культового дизайнера девяностых Хельмута Ланга, мода превратилась в неотъемлемую часть культурного образования. Она уже не бросается наивными заявлениями типа "это цвет сезона" или "сегодня носят юбки такой-то длины". "Мода достигла периода зрелости, стала глобальней и в то же время индивидуальней, - утверждает Хельмут Ланг. - В последнее десятилетие двадцатого века она самовольно проникла во многие другие области искусства - театр, кино, живопись. Триумфальное шествие моды по миру во многом предопределено тем, что современный человек хочет лепить себя сам. А мода как раз для этого и подходит".
|
